Не здесь,
не на этом моменте!Я мотаю
пленку назад, искаженный звук, быстрые движения. Неразбериха, все идет
задом наперед, снова переживания тех самых моментов. Мотай, мотай меня
туда, где я просыпаюсь счастливая, когда в желудке еще осадок таблеток, а
песня Ланы Дэл Рэй прорывает полиэтилен моего сна. Я нажимаю стоп, приехали.
Мои руки дрожат, я чувствую горький вкус испарения таблеток из моего желудка. Фармацевтика выходит и остается невидимыми облаками на моих губах. Я ненавижу песню, которая играет прямо в ухо, вторгается в мой сон, рвет его, как целлофановый пакет на упаковке с куриным филе. Пути назад нет, я встаю.
Пленка скомкана. Шипение.
Ш-ш-ш-ш-ш.
Горло уже прогрето струями чая с тремя ложками сахара. Тело облачено, как в броню, в серо-черную форму. За ней никто не видит моей души. И вот я иду по коридорам, зелеными глазами встречая приветствия. Я в броне, никто не видит моей души. Никто не вторгнется в мои мысли, как та песня, утром. Я сухо кидаюсь словами, а внутри все молчит. Звук ключа, я открываю класс. Семь тридцать, я и тиканье часов. Я и шум ветра за окнами. Мы встречаем утро. Недавно был рассвет.
Пленка скомкана. Шипение.
Люди слишком напряженны, их глаза опухшие и желающие отдыха, ресницы все еще хранят осколки снов. Они проснулись совсем недавно, а я уже два часа на ногах. Пряди волос лезут в лицо, на губы, меж губ. Слишком мало кислорода, слишком много ртов. Почти не остается чем дышать. Лица, скрежет ручек по строчкам листков, бегающие и мелькающие сетчатки глаз. Я в ловушке этих взглядов.
Пропуск. Шипение.
Весна жарит плечи, открывает поры на моем теле все шире. Больше никаких накинутых плащей, никакой упакованной кожи. Мне хочется скорее домой, сбежать от внимания, укрыться с чашками чая у себя и снова проснуться, в этот раз по-настоящему.
Кто-то решил это вырезать.
Новое утро карабкается на пятый этаж и просачивается в окна. Разорванный сон, тошнота уже не так ощутима. День начинается лучше вместе с мятным привкусом пасты во рту. Снова чашка чая по глотке, снова та же броня. Я готова, кожура на сердце одета. С кем сегодня мне предстоит сразиться?
Запущен второй блок.
День наступил быстро, сияющие лица вокруг напоминают мне разноцветные рисунки в лужах от бензина. Когда-то я думала, что это радуга. Люди боятся камер, они боятся отпечататься в вечности, они хотят уйти скорее. Они не знали, но я смогла пойти против их воли, я занесла их на память телефона, я вобрала их в вечность. Слишком шумно, голова идет кругом. Я иду впереди толпы, чтобы не сливаться в массе ног и голосов. Куда идем? Но стоп, мы на месте. Мы позируем для памяти, для будущего. То, что останется для нашей будущей семьи. Мы делаем фото на виньетку. Только мне противно. Сегодня я не смогла одеть свою броню.
Горький вкус во рту, кажется, это кровь сочиться с десны. Я поднимаю глаза — меня снимают. Я прикрываю лицо, я слышу смех, я чувствую как ненависть врывается в мои вены. Стадо, на пару ступенек выше меня, копирует меня. Мне становится противно. Я хватаю сумку. Я ухожу. Слезы стоят в глазах, но я не всхлипываю, я ухожу сдерживая в себе желание кричать. Меня догоняет длинноногий, нависает надо мной как столб. Я краснею, я хочу рвать ему глотку и в то же время я замираю в его крепкой хватке на кистях моих рук. Его голос сглаживает мою утробную ненависть. Я становлюсь глаже. На моем море снова штиль.
